Фрейд и Кафка, или Анархия, как архаическая психология свободного человека

1. Фрейд и Кафка, возвращение к самому себе.

Человек – биологический или психический робот, - вот нынешнее удобное «научное» утверждение. Я думаю, для Фрейда приоритет сексуальности был вынужденным методом исследования психических явлений, Фрейд просто не нашел, на что можно опереться в современной ему практической психиатрии. Дуальность человеческой психики проявляется в делении мира на материальный и идеальный. Идеалистическая идея культивировалась на Западе столетиями, это была трансцендентная идея, пришедшая из религиозного иудейского мировозрения . Для Фрейда эта идея вылилась в деление психики на Тело(ид, Оно) и Сверх-Я(Идея-Я). Под Телом понималась самостоятельная жизнь материальных субстанций, - некоего физиологического круговорота жизни. Под Сверх-Я – идея трансцендентного Арбитра, идея совести и связанной с ней идея греха и вины, присущая человеку со «дня творения».
На идеализм опиралось мировоззрение Фрейда и Кафки. Но по-разному.
Фрейд, психической нормой развития человеческого Эго, считал традиционалистическую мораль обычной религиозной семьи. Он, как пользователь своих обеспеченных пациентов, слишком долго пробивался к материальному благополучию, через поиски покровителя и бедность, чтобы отказаться от приоритетов буржуазной морали.
В работе «Психопатология обыденной жизни» Фрейд с презрением отзывается о низших слоях буржуазного общества, «дурно воспитанных», считая их язык и манеру забавляться, коверкая слова и говоря в шутливой форме о «предосудительных вещах», т.е. о сексуальности намерений, бессознательно разрушающей основы Социума и его двойственную мораль. Цинизм, как критический метод, не подразумевает заведомое «ерничество», этой защиты слабого и подчиненного от сильного в структурированном Социуме. «Неуважение к старости (в детстве – неуважение к отцу) влечет за собой суровую внутреннюю кару». Как мог Фрейд противостоять моральному императиву патриархального общества, где есть «отцы и дети», с его традиционной иерархией ценностей?
Кафка, как тонкий и наблюдательный писатель, страдавший, как требовало его мировоззрение, описал проницательно дуальность, лживость морали традиционалистической семьи, как ячейки буржуазного общества. Это безусловно подвигло его отразить в своих произведениях агрессивное противостояние Социума и личности, пытающейся вырваться из-под его оков. Автор статьи считает бунт Кафки против «отца» подсознательным и принял его за фрейдистский «психоз». Этому способствует стиль Кафки, полуфантастическая реальность сна и абсурдность в изображении поведения героев новелл, садизм и мазохизм. К тому же, на рубеже 20 века, вызрела новая мораль, опирающаяся на отраженное гениально Фрейдом определение «либидо». Неуправляемое, властное и присущее человеку с рождения - стремление к безудержному наслаждению, - прочно соединенное онтологически с отцом и матерью, наталкивается в пубертатном возрасте на моральные запреты Социума, вступает во внутренний конфликт, названный Фрейдом «Эдипов комплекс», и формирует различные неврозы, пытающиеся разрешиться теми или иными психическими путями в Социуме. Но реально у психоанализа нет выхода из ситуации, описанной Фрейдом. Для Кафки это объективное описание этого конфликта, его реалистическое наполнение, - универсально, пока существует «буржуазная» семья.
Современный постмодернизм в культуре возник как провозвестник окончательной «победы над ханжеской моралью буржуазного общества», снятие в агрессивной форме ограничений «либидо», безусловное подчинение внутренних порывов «духа», а на самом деле подсознательного, этой «свободе». Но свободы в Социуме не существует, поэтому этот порыв абсурден! Так же, как слепо «либидо» человека, не имеющее ограничений морали. Слепое стремление к наслаждению ведет только к увеличению противоречий между материальной и идеальной составляющей в человеке, т.е. к увеличению страданий в реальном психическом мире, из которого нет выхода, разве только в смерти.
Нельзя забывать, что и Фрейд и Кафка, а также и Достоевский, творили в одной культурной среде, и искали пути выхода из противоречивой моральной ситуации современности одновременно.
Попытка выразить внутренний мир человека словесными формами заводит в непроходимый тупик, выход из которого можно найти только в спекулятивном мышлении, т.е. такое знание не может претендовать на истину в последней инстанции, имеет временный характер, не императивно.
Рассуждения о совести, вине имеют социальные рамки, - подчинение авторитету. Поэтому, лучше отражает внутренний мир человека не слово, а музыка, она в большинстве своем не несет категорического характера, приказа подчинения. Словесные формы имеют социальный характер.