Калиостро в России

О приключениях всемирно прославленного графа Алессандро де Калиостро, жреца тайн, масона, врача розенкрейцерской школы, мага, духовидца, астролога, алхимика, оккультиста и мистификатора XVIII столетия, заехавшего в поисках славы, денег и бог весть еще чего в Россию, мы знаем по телефильму Марка Захарова «Формула любви», в основу которого легло произведение Алексея Толстого. Эта фигура вызывала огромный интерес и в XVIII, и в XIX, и в XX веках. Думается, и XXI столетие не будет исключением.

Гете, живо заинтересовавшись личностью самозваного графа, известного под множеством имен, даже побывал в 1787 году на Сицилии и навестил там семью таинственного авантюриста, родовое имя которого было Джузеппе (Иосиф) Бальзаме, сын небогатого торговца из Палермо. Как признавался потом автор «Фауста», для своей комедии «Великий Кофта» он выбрал факты, непосредственно предшествующие Французской революции и в известной мере послужившие для нее основанием. Гете смотрел в корень - за Калиостро вставала тень грядущей революции с буйством черни и эшафотом для аристократии и королей.

Как всякий, кто прячет свою истинную сущность под масками, сменяя их одну за другой, кавалер Калиостро, он же граф Феникс, предпочитал все свои действия окружать атмосферой тайны. «Разве граф, великий наш учитель и наставник, не обещал всех нас... глубже посвятить в свои тайны? Разве он не обещал утолить всех нас обуревающую страсть к тайным учениям, для каждого в меру его потребностей?»- говорит у Гете маркиза, горячая поклонница Великого Кофты, то есть Великого копта, побывавшего в Египте (где есть народность коптов) и вывезшего оттуда бесценный запас оккультных, скрытых от непосвященных, знаний и умений.

Калиостро называл себя учеником графа Сен-Жермена, но скорее он был его эпигоном, подражая «учителю» даже в мелочах. Во дворцах, где обитал Калиостро, безостановочно протекали многолюдные сборища, на которых немного занимались политикой, но больше фокусами и некромантией. В Париже судачили, что Калиостро снова вызывал дух именитого покойника, так что его утверждения, что он хорошо знал Христа и нередко беседовал за чашей вина с Юлием Цезарем, вовсе не бредни. А еще, мол, маг уничтожил трещину в чьем-то фамильном бриллианте, а чей-то камень нарастил. Вот и кошелек его не иссякает, конечно же, потому, что владелец умеет превращать в золото неблагородные металлы. И явно он сам и его жена, римлянка Лоренца Феличчиани, пользуются чудодейственным, омолаживающим эликсиром бессмертия. И в Париже, и в Санкт-Петербурге, когда Калиостро туда добрался, дамы и кавалеры жаждали заполучить волшебный эликсир, буквально требовали от мага золота, каббалистических бриллиантов, светящихся камней и других чудес.

Еще же Калиостро, как и его учитель, стремился проникнуть в систему азартных игр, и вообще в канун Французской революции повсеместно пытались разгадать тайну выигрышных карт. Пушкин называет имя Сен-Жермена в «Пиковой даме», где идет речь о владении секретом трех счастливых карт- «тройка, семерка, туз», три магические числа - 3, 7, 1. Впрочем, те же слова можно в основном отнести и к Калиостро, шедшему след в след за своим вдохновителем «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за Вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион, впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный». Между тем поехать в Россию Калиостро посоветовал сам Сен-Жермен: побывавший в Санкт-Петербурге летом 1762 года. Утверждают, что фаворит Екатерины II Григорий Орлов вручил графу, которого почтительно именовал «саго padre - дорогой отец», очень крупную сумму.

Калиостро не был столь счастлив в Северной Пальмире. Наверное, отсюда и пошла линия судьбы графа вниз, пишет поэт и прозаик Серебряного века Михаил Кузмин в романе «Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро», посвященном Всеволоду Мейерхольду. Творцы Серебряного века, испытавшие после мировой бойни мистическое предчувствие конца времен, отчего-то вспомнили о Калиостро, переосмыслив его фигуру как вестника надвигающейся революции - кровавой, мстящей, страшной... «Но вот - как черт из черных чащ -/ Плащ-чернокнижник, вихрь-плащ,/ Плащ вороном над стаей пестрой/Великосветских мотыльков,/ Плащ цвета времени и снов -/ Плащ Кавалера Калиостро1» - это Марина Цветаева «Ты как будто не значишься в списках, в калиострах, магах, лизисках» - это Анна Ахматова в «Поэме без героя» из середины XX века вспоминала 1913-й год, довоенный